Студенты заулыбались: здесь имеет значение только светлая голова, а не счёт в банке, поэтому тут нет «золотой молодежи». Чёрт, да я уже два часа стремлюсь попасть в такое место.
— «Знаменитая фамилия» и «последствия неудачной лоботомии» — два разных диагноза, — мягко заметил я.
Студенты и преподаватель одобрительно рассмеялись. Теперь придётся доказывать, что я имел право так пошутить. Ещё один вызов!
Конспект этой лекции отнюдь не показался мне слишком подробным. А из двух предложенных в конце задач я сумел решить только одну.
Звонок прозвенел, когда я проверял очередную идею, которая позволила бы мне доказать одну лемму, которая позволила бы мне корректно провести одно преобразование, которое позволило бы мне решить вторую задачу. Уф!
— Галларате! — услышал я свою фамилию.
Я поднял голову и обнаружил, что почти все студенты собрались около кафедры и смотрят на меня с интересом.
— Да? — отозвался я.
— Вы что-нибудь решили?
— Первую задачу, — ответил я.
— О-о, — потянул кто-то. Нет, кажется, это не насмешка, и эту задачу тоже не все победили.
— Подойдите сюда.
Я взял ноутбук и пошел показывать свое решение, досадуя, что мне не дали доказать придуманную лемму, я нюхом чуял — верна!
Летучие коты, почему все эти типы выше меня? «Не выше, а длиннее», — вспомнил я анекдот про Наполеона[1]. А они даже не знают, кто такой Наполеон! Я прибодрился. Синьор Брессаноне закончил изучать мое решение.
— Правильно, — слегка удивился он, — а со второй задачей у вас как?
Терпеть не могу показывать половину работы! Никому. Но придётся. Я вздохнул и начал рассказывать:
— Если доказать вот эту лемму, тогда можно будет сделать вот это, и тогда…
Меня слушали с интересом, и не только Брессаноне.
— Лемма, скорее всего, верна, — заметил преподаватель. — Красивое решение, — похвалил он. — То, которое я знаю, пожалуй, не такое удачное.
Слава тебе, Мадонна! Первую проверку на непринадлежность к «золотой молодежи» я прошел. И зубоскалить по тому поводу, что мне нет ещё восемнадцати (четырнадцати, впрочем, тоже нет), тут никто не стал. Как, впрочем, и бросаться ко мне на шею со слезами радости: «Как долго мы тебя ждали!» Никто пока не торопился со мной знакомиться. Ладно, успеется.
Большинство «настоящих» студентов живут в кампусе, это всякие «золотые» обитают в городе. Нет, я буду жить дома: никому не подражай — это мое второе правило.
Первое: ничего не бойся. Прежде чем что-нибудь сказать или сделать, подумай — только третье. И сегодня это меня подвело. Перенести его, что ли, на нулевое место?
На физическом факультете у первокурсников сегодня только две обязательные лекции по математике. Мне эти курсы зачли ещё весной. Так что я могу лететь домой, надо только зайти в деканат, получить допуск к университетским ресурсам. Вообще-то я могу их и взломать — защита там слабенькая, но зачем?
Наша группа расходилась после лекции позже других, так что больше мне не придётся сталкиваться со всякими болванами. Путь к кампусу проходит мимо стоянки, уже почти пустой в это время.
— Зачем тебе такой истребитель? — поинтересовался кто-то.
— На элемобиле я слишком опасен для окружающих, — честно признался я.
— Э-э?
— Прав нет, — пояснил я.
— А на этот есть?
— Есть.
— Даёшь! Ладно, счастливо.
— Пока, — немного разочарованно ответил я, забираясь в катер. В деканат я так и не зашёл. «Уймись, парень! Неужели ты так нуждаешься в обществе и признании?» — Это, конечно, внутренний голос. Я запустил первый предполётный тест. Обнаглел я — делаю это не каждый раз. Оп! Мадонна, какое счастье, что этот парень назвал «Феррари» истребителем — я вспомнил порядок, а то бы просто врубил двигатель и полетел навстречу гибели, потому что закрылки не выпускаются. На этот раз по-настоящему: это же не учебный катер.
Я выбрался из «Феррари» и пошел смотреть, в чём дело: ну конечно, стальной прут, вставленный в сочленение, явно не часть конструкции. Мне пришлось повозиться, прежде чем он подался и я смог его вытащить. Придется поставить охранную систему; до сих пор мой катер стоял либо у нас в парке, либо на платных стоянках, и в ней не было необходимости.
Но владелец «Фонди» даёт! Неужели он и в самом деле думает, что расплатой за неудачную шутку должна быть смерть? Вроде бы больше я ему дорогу нигде не перебегал. И он, между прочим, свой, мы с ним из одного клана. Что же, интересно, они тут делают, когда обижаются на чужого? Понятно что: вырастают, заканчивают университет и провоцируют войну. Или он такой оригинальный?
М-мм, может, у меня снова началась война против всех и ставка опять моя жизнь? Правда, сейчас я подготовлен к ней гораздо лучше, чем шесть лет назад. «Сам виноват! — сказал внутренний голос. — Ты приехал сюда воевать, вот и получил войну!» Да-а, а переделывать поздно.
Профу я, разумеется, ничего не сказал: сам влип, сам и буду расхлёбывать, не маленький.
Защиту на университетском сайте, который меня интересовал, пришлось взломать; будем надеяться, что в первый и последний раз. Задачник к обязательному курсу, который показался мне слишком простым, надо прорешать весь до зимних каникул. Тоска! Триста задач шести разных типов — за какого идиота меня тут держат? Мне не надо повторять пятьдесят раз, чтобы я понял! Большая часть материала была мне знакома, я придумал простые алгоритмы для пяти типов задач из шести и сел за клавиатуру: через два часа «автоматический тупой студент» сгенерировал мне пять шестых домашней работы. Остальное доделаю, когда разберусь с тем, чего ещё не знаю. Всё понятно, ещё один раз, на всякий случай, схожу на лекцию, а вообще-то курс можно пропустить.
Так, что у нас завтра? Два обязательных курса, один из них — «Общая физика», это, разумеется, на физфаке. Зато на закуску семинар «Топология гиперпространства», это вам не жареный крысиный хвост. Расхвастался: «в промежутке научусь водить всё, что летает» — звездолёты тоже летают. И промежуток уже кончился, между прочим. Семинар, правда, для третьего курса. Ладно, прорвёмся, почти всю необходимую для него математику я уже изучил. И вообще, какая у физиков математика? «Давайте разложим эту функцию в ряд и ограничимся первым членом». Разложить в ряд я смогу и ограничиться первым членом тоже.
Вечером мы с Ларисой весело отпраздновали начало учебного года в тире, соревнуясь в стрельбе, правда она стреляла с лазерным прицелом (но это пока).
У меня талант влипать в разные авантюры: теперь я со страхом жду, когда Лариса, опустив глаза и трепеща ресницами, отчего у меня пульс зашкаливает, заявит, что хочет заниматься кемпо. И ведь есть у меня подозрение, что все эти «реснички и глазки» — хорошо отработанный театральный приём, и все равно не могу сказать «нет».
Глава 2
На следующий день я полетел в университет пораньше, чтобы не было проблем со стоянкой. От идеи поставить охранную систему я отказался: во-первых, это означало бы, что я испугался, во-вторых, пришлось бы приклеивать предупреждения: «Корпус под напряжением!», а проф не слепой и обязательно поинтересовался бы, за каким дьяволом мне это понадобилось. К тому же птицы читать не умеют, так что на стоянках после отлёта таких машин нередко остаётся маленький обугленный трупик, а то и не один. Бр-р! Нет уж, не буду я устраивать ничего подобного.
Пока я летел, мне пришла в голову мысль, что можно поставить на катер несколько датчиков или даже мини-камер, а тогда я всегда буду знать, не сделали ли с моей птичкой чего-нибудь нехорошего. Кажется, есть стандартные варианты такой защиты.
Я прилетел рано и смог выбирать место для стоянки, ну я и выбрал его — чтоб было прямо на глазах у охранника: храбрость— это одно, а глупость — совсем другое. Завтра или поставлю камеры, или возьму с собой Геракла, погуляет тут по травке и покараулит птичку (а чем ещё коту заниматься?).
